Слушать бесплатно The Lonesome Death Of Hattie Carroll

William Zanzinger killed poor Hattie Carroll With a cane that he twirled around his diamond ring finger At a Baltimore hotel society gath'rin' And the cops were called in and his weapon took from him As they rode him in custody down to the station And booked William Zanzinger for first-degree murder But you who philosophize disgrace and criticize all fears Take the rag away from your face Now ain't the time for your tears. William Zanzinger who at twenty-four years Owns a tobacco farm of six hundred acres With rich wealthy parents who provide and protect him And high office relations in the politics of Maryland Reacted to his deed with a shrug of his shoulders And swear words and sneering and his tongue it was snarling In a matter of minutes on bail was out walking But you who philosophize disgrace and criticize all fears Take the rag away from your face Now ain't the time for your tears. Hattie Carroll was a maid in the kitchen She was fifty-one years old and gave birth to ten children Who carried the dishes and took out the garbage And never sat once at the head of the table And didn't even talk to the people at the table Who just cleaned up all the food from the table And emptied the ashtrays on a whole other level Got killed by a blow, lay slain by a cane That sailed through the air and came down through the room Doomed and determined to destroy all the gentle And she never done nothing to William Zanzinger And you who philosophize disgrace and criticize all fears Take the rag away from your face Now ain't the time for your tears. In the courtroom of honor, the judge pounded his gavel To show that all's equal and that the courts are on the level And that the strings in the books ain't pulled and persuaded And that even the nobles get properly handled Once that the cops have chased after and caught 'em And that ladder of law has no top and no bottom Stared at the person who killed for no reason Who just happened to be feelin' that way witout warnin' And he spoke through his cloak, most deep and distinguished And handed out strongly, for penalty and repentance William Zanzinger with a six-month sentence Oh, but you who philosophize disgrace and criticize all fearsv Bury the rag deep in your face For now's the time for your tears.

Уильям Занзингер убил бедную Хэтти Кэрролл Тростью, которую перекидывал через свой палец, унизанный бриллиантовым перстнем, На званом вечере в балтиморском отеле, Вызвали копов, оружие отобрали, Его задержали и отвезли в участок, И обвинили в убийстве с отягчающими, Но вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи, Хватит прятать лица за платками, Сейчас не время для ваших слёз. Уильям Занзингер, который в свои двадцать четыре Владеет табачной фермой в шестьсот акров, Имеет состоятельных родителей, которые обеспечивают и покрывают его, А солидные связи среди властей Мэриленда Ответили на его поступок пожатием плеч, Грубыми словами и остротами, голос рыкнул — И через несколько минут он вышел под залог, Но вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи, Хватит прятать лица за платками, Сейчас не время для ваших слёз. Хэтти Кэрролл была кухонной прислугой, Ей был пятьдесят один год, она родила десятерых детей, Таскала тарелки и выносила мусор, Никогда не сидела во главе стола, Даже не заговаривала с сидящими за столом, Лишь убирала со стола объедки, И вытряхивала пепельницы на другом этаже, Она убита ударом, лежит, умерщвлённая тростью, Рассекшей воздух и перелетевшей через комнату, Пущенной и обречённой уничтожить всё доброе, А она ничего не сделала Уильяму Занзингеру, А вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи, Хватит прятать лица за платками, Сейчас не время для ваших слёз. В справедливой зале судья бил молотком, Чтобы показать, что все равны и все суды прямы, И строки не вымарывают из книг и не кривят, И что даже нобили получают по заслугам, Раз копы гнались и поймали их, Что у лестницы закона нет вершины и подножья, Глядел на человека, убившего без причины, Который вдруг ни с того ни сего пожелал этого, Судья заговорил из-под мантии проникновенно и утончённо И дал, ради кары и раскаяния, Уильяму Занзингеру шестимесячный срок, О, но вы, кто умствует о бесчестье и критикует все страхи, Уткните свои лица поглубже в платки, Ибо сейчас самое время для ваших слёз.